Василий Дмитриевич Сиповский (1844-1895) – российский историк, педагог. Преподавал историю великой княгине Ксении Александровне и великому князю Михаилу Александровичу. Много статей, рецензий и заметок Сиповского по педагогическим вопросам печаталось в журналах «Семья и школа», «Русская школа», «Мир Божий», «Образование».
«Родная старина» – одна из книг по истории России, написанная В. Д. Сиповским (хотя на титульных листах книги он скромно фигурировал в качестве составителя). Увлекательно и интересно, живым языком, изложены в ней важнейшие события русской истории и славные дела нашего народа – о происхождении древних славян, об этапах складывания русской государственности, о событиях отечественной истории, об исторических деятелях. С момента выхода в свет первого тома (1879) «Родная старина» выдержала еще девять переизданий, была удостоена Большой премии имени императора Петра Великого «за лучшие учебные руководства и пособия для средних и низших учебных заведений и за книги для народного чтения».
В предисловии к первому изданию отмечено: «…отечественная история и словесность считаются краеугольными камнями национального воспитания. И действительно, только тот из образованных людей может понимать свой народ – не говорим уже жить одним сердцем с ним, – кто хорошо знает пережитое и передуманное им».
Предлагаемые отрывки из книги «Родная старина. Отечественная история в рассказах и картинах», – для желающих восполнить или освежить знания по отечественной истории, хотя сегодня труд В. Сиповского воспринимается не как справочник по отечественной истории, а как литературное произведение. И как чуть было не утерянное историческое и антикварное достояние. Текст печатается по раритетному изданию 1911 года, в соответствии с грамматическими нормами современного русского языка.

Более тысячи лет минуло с той поры, как положено начало Русскому государству. Много за это время свершилось на Руси крупных дел, хороших и дурных; немало бед и горя пережил русский народ; были у него и светлые дни радости; были и люди, память о которых дорога всякому русскому сердцу. Есть о чем порассказать, есть что и послушать. <…>

Иван Владимиров.
На улицах Петрограда. 1918

Каждая область управлялась отдельно. Князь, дружина и народное вече – вот три правительственные силы, какие встречаем мы в XI и XII вв. в русских областях. <…> В летописях находим немало известий о частной жизни князей. При рождении князя давали ему два имени: одно княжье (языческое), а другое христианское (Святополк – Михаил, Ярослав – Георгий, Владимир– Василий и т. д.). Когда княжичу исполнялось три или четыре года, совершался над ним обряд «постриг» и «всажения на конь»: у ребенка стригли волосы и торжественно сажали его на коня. Обряд этот, как думают, ведет начало от древнего обычая князей выстригать или брить голову, оставляя только клок волос, чуб. К маленьким княжичам приставляли так называемых «кормильцев», то есть дядек, из опытных бояр. Они должны были всячески оберегать и воспитывать своих питомцев. Княжих детей, как сыновей, так и дочерей, учили грамоте. Об учении явно заботились, недаром между князьями встречались большие книголюбцы.
Браки у русских князей были очень ранние: 15-17-летних княжичей женили на 10-12-летних княжнах (известен даже случай женитьбы четырнадцатилет- него князя на восьмилетней княжне).

Женский наряд еще более отличался всякими украшениями. Они, конечно, служили необходимою принадлежностью женской одежды, которая во многом походила на мужскую, но была длиннее. У замужних женщин голова прикрыта была повоем, сверх которого иногда надевали род кокошника. Девушки волос не закрывали, головные их уборы иногда имели вид венцов.

К концу XII в. Русская земля распалась на несколько отдельных земель или областей. В каждой из них утвердился какой-либо княжеский род, который уже крепко держался волости, унаследованной от своего родоначальника; на ней и размещались все родичи. После Юрия Долгорукого переходы князей из одной волости в другую по старшинству почти прекратились – идут лишь споры между некоторыми князьями за Киев. Но он уже утратил прежнее значение первопрестольного города, которое переходит к Владимиру-на-Клязьме. При Андрее Боголюбском и Всеволоде III здесь сосредоточивается сильная великокняжеская власть, и великий князь стремится подчинить себе разрозненные русские земли. По смерти Всеволода великокняжеская власть слабеет, и каждая область представляет самостоятельное княжество.

А. Кившенко. Долобский съезд князей. 1880

В. Васнецов. Нестор-летописец. 1919

Но несмотря на это раздробление земли, несмотря на то, что, казалось, совсем забыли, что она представляет одно государство, и несмотря на бесконечные распри князей, все-таки все отдельные волости составляли одну Русскую землю, они связаны были между собой неразрывными узами: жители всех русских волостей, подданные всех князей, враждующих между собой, говорили одним и тем же языком, исповедовали одну и ту же православную веру. Да и князья, как ни спорили между собой, какие «крамолы ни ковали» друг против друга, но забыть, что все они происходили от одного родоначальника, от Владимира Святославича, конечно, не могли. Наконец, церкви всех уделов были подчинены одному и тому же киевскому митрополиту, и Киев с его святынями по-прежнему является средоточием церковной власти, источником христианского просвещения. Вот те крепкие узы, которые не позволяли разрозненным областям русским обособиться в совершенно отдельные государства, – узы, которые наперекор стремлению некоторых князей связывали все княжества в одну Русскую землю. Этой связи сильно помогла и природа ее: равнина нигде не давала удобных границ для отдельных государств, аречная сеть еще больше стягивала их в одно целое.

В. Верещагин. Закладка Десятинной церкви в Киеве в 989 году. 1884

Рано также сажали князей на престол, иногда 12 лет; в таких случаях делами заправляли родичи или кормильцы юных князей. Обряд вокняжения, или «посажения на стол», совершался, конечно, высокопоставленными духовными лицами, митрополитом или епископами. Крещение, постриги, посажение на стол, свадьбы сопровождались веселыми пирами.
Как обыкновенно проводили лучшие князья день – это ясно видно из поучения Владимира Мономаха. Вставали по большей части рано, до зари, совершали молитву или слушали заутреню, затем завтракали, а после того занимались делами, обсуждали различные вопросы с думцами своими или творили суд; если никаких важных дел не было, отправлялись на охоту с дружинниками. В полдень обедали и спали. Остальное время до вечера, если не представлялось неотложных дел, отдыхали или пировали с дружиной своей. Русский человек всегда любил повеселиться и рад был всякому случаю развернуться, потешить свою душу широким пиром. Меду крепкого, стоялого да вина заморского было вдоволь в княжеских погребах; были песельники, плясуны, скоморохи, игрецы… Конечно, в таком порядке жизнь князей протекала в мирное время, но войны и усобицы беспрестанно нарушали спокойное течение ее. Впрочем, князья по большей части уже не походили на древнего Святослава и нередко возили за собой даже в поход большие обозы с разными припасами, так что могли пировать и во время войны. Во время усобиц сражающиеся дружины старались обыкновенно отбить у своих противников княжеский обоз – знали, что там будет чем поживиться. Среди веселых пиров, охот и потех молодецких князья по большей части не забывали о церкви и духовенстве. Набожность была сильна в древности: многие князья ежедневно посещают богослужения, делают богатые вклады в церкви, строят новые храмы, роскошно украшают их, даже основывают новые монастыри, заботятся о благолепии их, жертвуют в пользу их не только деньги, но целые поместья со всякими угодьями, стараются снабдить церкви книгами, завести училища.
С этой стороны раздробление Русской земли на уделы было даже полезно: князья соревнуются между собою, каждый старается свой город украсить храмами, чтобы они по богатству и красоте превзошли иногородние. До сих пор во многих древних городах наших, где сохранились старинные церкви, можно видеть множество драгоценной церковной утвари, образов в богатых серебряных и золотых окладах, евангелий в дорогих переплетах, усыпанных драгоценными камнями, и прочее. Все это по большей части – дар щедрых князей, строителей этих церквей. Иные князья искали спасения от грехов и успокоения от мирских тревог и соблазнов в стенах монастырей, постригались в монахи. Князей хоронили при церквах в ограде или в самом храме. Об- ряд погребения совершался обыкновенно на другой день после кончины. По смерти князя все родичи и домочадцы надевали скорбное (черное) платье. За гробом князя несли его стяг (знамя) и вели его коня; у гроба ставилось копье. Обыкновенно после смерти князя раздавались щедрые милостыни нищим и убогим и делались большие вклады по церквям на помин души усопшего. Над гробом не только пели похоронные песни, но и произносились причитания людьми, близкими к покойнику.<…>

В. Васнецов. Княгиня Евдокия. 1893

Жизнь бояр, конечно, во многом походила на княжескую.<…>
Все население, кроме духовенства и дружины, называлось «люди»; крестьян называли обыкновенно смердами, к ним же причисляли купцов, разных промышленников и ремесленников (гончаров, плотников и прочее).<…>
Крестьяне были в XII–XIII вв. люди свободные, могли переходить с места на место, как вольные работники; они нередко и переходили с одного участка земли на другой, более удобный; на севере, когда почва в одном месте истощалась, они передвигались на другое, очищали или выжигали себе в лесах поляны и жили здесь, пока можно было прокормиться…<…>

Мужская одежда состояла из полотняной сорочки, или рубашки, и узкого нижнего платья, запущенного в сапоги. Затем сверх сорочки надевалась свита, или кожух, длинный, спускавшийся ниже колен и подпоясанный. Дружинники и купцы сверх свиты накидывали плащи, называли их корзнами, или мят-лями. Они застегивались запоной обыкновенно на правом плече, – так, чтобы свободно можно было действовать правой рукой. Простой и бедный люд делал себе одежду, конечно, из более дешевых полотен и шерстяных тканей, а богатые носили тонкие шелковые или суконные ткани, а также греческие паволоки, синие, зеленые, красные (багряницы), оксамиты, златотканые узорчатые материи, стоившие, без сомнения, недешево. По краям одежда обыкновенно обшивалась золотой каймой. Сапоги носили тогда сафьяновые, разноцветные, нередко расшитые золотыми узорами. Шапки, или клобуки, делались иногда довольно высокие, с меховыми опушками. Князья не снимали с головы своих клобуков даже и во время богослужения. Зимою, конечно, одежда была меховая, у богатых из дорогих мехов, а у бедных баранья – то, что теперь называется «полушубком».<…>
Чем зажиточнее был хозяин, тем просторнее был его двор, тем больше построек находилось на нем. Терема княжеские особенно украшались разными затейливыми украшениями, раскрашивались внутри и снаружи разноцветными красками, особенно пестрели ими украшения вокруг окон. Каменные здания считались на Руси в те времена большой редкостью.

В древности русские выбривали не только бороду, но и голову, оставляли лишь чуб да усы. Но мало-помалу под влиянием Византии стали покидать этот обычай, и в конце XII в. мы видим по изображениям князей, что носили уже длинные бороды.
Богатство наряда более всего сказывалось в разных дорогих украшениях. Гривны, ожерелья, мониста, кольца серебряные и золотые – вот что особенно разнообразило наряды. Князья в торжественных случаях носили еще бармы – широкое оплечье, вышитое золотом, усеянное жемчугом, дорогими каменьями и золотыми бляхами и прочее. Покрой и вид одежды в древности очень медленно изменялся, так что в XIII в. она почти та же, что и в XI в

С. Стрекалов. Одежда зажиточных людей 12 века. 1877