"Фронтовая лирика"
Поэт-фронтовик, кавалер ордена Мужества, член Союза писателей России. В 2014 году помогал освободившемуся Крыму, с мая 2022-го успел побывать на всех фронтах СВО. Его приглашают на телепрограммы, его книги издают много тысячными тиражами… Он пишет стихи в окопах, и за каждой строкой – солдатская правда, боевое братство простых ребят разных национальностей и подвиг товарищей, шагнувших в бессмертие...
***
Сергей Лобанов
Донецкая поэтесса, журналист, прозаик, лауреат международных литературных конкурсов, Инна стала одним из летописцев донбасского сопротивления, ведет активную волонтерскую жизнь, читает стихи бойцам. Она убеждена: «Господь дает мне возможность своей поэзией подарить им несколько минут мира в разгар войны. Это самое главное. Это самое важное».
Стихи о военных событиях на Донбассе – своего рода хроники, в них нет случайных слов. Поэты, стихотворения которых мы сегодня публикуем, знают не понаслышке, что такое война, и какую боль она приносит всем, что такое истинное мужество и крепость духа.
Инна Кучерова
Инна Кучерова
Сергей Лобанов
***
Мы знали – не всем улыбнется Победа,
Не каждый могилу свою обретет.
Но большей любви, чем к России, не ведав,
Мы без колебаний шагали вперед.
Мы побатальонно, поротно, повзводно
Собой удобряли гектары земли.
И мы убивали, бывало – охотно,
Но мы по-другому, увы, не могли.
Мы в лужи впивались иссохшими ртами,
Мечтали о бане, курили бурьян.
Мы юность свою отдирали с бинтами,
Прилипшими к мясу сочившихся ран.
Мы видели бога: обычного роста,
На шее АКа, под бронею – Псалтырь
С потертым листом, где Псалом девяносто.
…Тем богом был храбрый отец-командир.
Нас фосфором жгли, нас шрапнелью косили,
Но мы не страшились неравных боев.
Великое счастье – родиться в России!
Особая честь – умереть за нее.
Не каждый могилу свою обретет.
Но большей любви, чем к России, не ведав,
Мы без колебаний шагали вперед.
Мы побатальонно, поротно, повзводно
Собой удобряли гектары земли.
И мы убивали, бывало – охотно,
Но мы по-другому, увы, не могли.
Мы в лужи впивались иссохшими ртами,
Мечтали о бане, курили бурьян.
Мы юность свою отдирали с бинтами,
Прилипшими к мясу сочившихся ран.
Мы видели бога: обычного роста,
На шее АКа, под бронею – Псалтырь
С потертым листом, где Псалом девяносто.
…Тем богом был храбрый отец-командир.
Нас фосфором жгли, нас шрапнелью косили,
Но мы не страшились неравных боев.
Великое счастье – родиться в России!
Особая честь – умереть за нее.
Сколько можно болтать, что вы непобедимы,
Что «орда» не страшнее щенка в конуре?
Ну, ответьте тогда, а не ваши ль машины
В две шеренги стоят на Поклонной горе?
Нет в них прыти былой, ни заложенной силы,
Лишь покорность и дыры в хваленой броне.
Мы уже поднимали вас в прошлом на вилы
И под Бородином, и в Великой войне.
И поднимем сейчас! Вил в России хватает.
Мы еще с тех времен их для вас берегли.
Наша Правда гремит и салютами в мае,
И костями лежит в каждой пяди земли.
Этой Правдой исписаны стены Рейхстага!
Эта Правда вернула на Родину Крым!
И штыками в боях, и пером на бумаге
Мы ее языком за Донбасс говорим!
И поверьте, «друзья», это – только начало.
Вот когда разойдется наш русский Иван,
Вам не то, что Европы покажется мало,
Вы поймете, как мал Мировой океан!
Что «орда» не страшнее щенка в конуре?
Ну, ответьте тогда, а не ваши ль машины
В две шеренги стоят на Поклонной горе?
Нет в них прыти былой, ни заложенной силы,
Лишь покорность и дыры в хваленой броне.
Мы уже поднимали вас в прошлом на вилы
И под Бородином, и в Великой войне.
И поднимем сейчас! Вил в России хватает.
Мы еще с тех времен их для вас берегли.
Наша Правда гремит и салютами в мае,
И костями лежит в каждой пяди земли.
Этой Правдой исписаны стены Рейхстага!
Эта Правда вернула на Родину Крым!
И штыками в боях, и пером на бумаге
Мы ее языком за Донбасс говорим!
И поверьте, «друзья», это – только начало.
Вот когда разойдется наш русский Иван,
Вам не то, что Европы покажется мало,
Вы поймете, как мал Мировой океан!
Посвящается моему родному дяде Александру, убитому 28 февраля 2025 года украинским дроном-камикадзе
Все, кто обещали быть, ушли,
Я дрожу ночами от озноба,
Между нами только горсть земли,
Брошенная мной на крышку гроба.
Пахнет разнотравием рука,
Это запах Родины и горя,
Между нами только облака,
Тонущие в поднебесном море.
Кто-то мне прошепчет: «Улыбнись!
Ничего на свете нет ценнее...
Между нами жизнь... и только жизнь,
Ты поймешь все это чуть позднее»...
Я дрожу ночами от озноба,
Между нами только горсть земли,
Брошенная мной на крышку гроба.
Пахнет разнотравием рука,
Это запах Родины и горя,
Между нами только облака,
Тонущие в поднебесном море.
Кто-то мне прошепчет: «Улыбнись!
Ничего на свете нет ценнее...
Между нами жизнь... и только жизнь,
Ты поймешь все это чуть позднее»...
Россия от поры и до поры
Живет в огне войны, любви и боли,
Сейчас Господь руками медсестры Накладывает жгут солдату в поле.
Осталась сзади лесополоса,
Оттуда ожидается подмога,
Солдат так грустно смотрит в небеса Глазами умирающего Бога.
Слабеет тело, меркнет красота,
Теперь он очень четко понимает,
Что с этого солдатского креста
Не сходят, а всегда с него снимают.
Но если существует смерть и крест,
И муки от душевных потрясений,
То значит, независимо от мест,
Сбываются и сотни воскресений.
Живет в огне войны, любви и боли,
Сейчас Господь руками медсестры Накладывает жгут солдату в поле.
Осталась сзади лесополоса,
Оттуда ожидается подмога,
Солдат так грустно смотрит в небеса Глазами умирающего Бога.
Слабеет тело, меркнет красота,
Теперь он очень четко понимает,
Что с этого солдатского креста
Не сходят, а всегда с него снимают.
Но если существует смерть и крест,
И муки от душевных потрясений,
То значит, независимо от мест,
Сбываются и сотни воскресений.
***